Гробницы Атуана - Страница 15

К оглавлению

15

– палка, цветы, яблоки – все исчезло, а вместе с ними и волшебник. Произнес всего одно слово, он исчез так же бесследно, как радуга на небе и они обыскали весь остров, но не нашли его. Кто же он? Жонглер?

– Одурачить дураков – проще простого, – сказала Кессил.

Избегая спора, Верховные Жрицы замолчали, но Арха не собиралась сдаваться так легко.

– Как они выглядят? Неужели правда, что они все черные, а только глаза белые?

– Они черные и злобные. Я ни одного еще не видела, – удовлетворенно сказала Кессил и, тяжело встав со стула, протянула к очагу руки.

– Да удержат их Боги-Братья подальше от нас, – прошептала Тар.

– Сюда они больше носа не сунут, – заявила Кессил.

…Потрескивал огонь, дождь стучал по крыше, а за дверью послышался пронзительный голос Манана:

– Ага! Половина моя! Половина!

Глава 5.

Свет в Подземелье

Летом Тар заболела какой-то непонятной болезнью и в начале зимы умерла. Всегда казавшаяся изможденной, она превратилась почти в скелет, всегда немногословная, она почти совсем замолчала. Говорила она только с Архой, да и то оставаясь с ней наедине, но в конце концов прекратилось и это, и Верховная Жрица Храма Богов-Братьев тихо ушла во тьму. Арха долго горевала. Тар была женщиной суровой, но не жестокой, и учила свою воспитанницу гордости, а не страху.

Теперь осталась только Кессил.

Замену Тар должны были прислать из Авабата только весной, и до того времени Арха и Кессил остались полноправными владычицами Места. Кессил называла Арху «госпожой» и выполнила бы любой ее каприз, но Арха давно усвоила, что приказывать ей опасно. У нее было на это право, но не хватало силы, а сила, чтобы выдержать зависть и ненависть Кессил ко всему, что было выше нее, чем она не могла править, требовалась немалая.

С тех пор как (от нежной Пенте) Арха узнала о существовании не верящих в богов людей и восприняла это пусть как пугающую, но реальность, она смогла лучше понять Кессил. В сердце Верховной Жрицы не было преклонения ни перед Безымянными, ни перед богом. Она не поклонялась ничему, кроме власти. Император Каргада обладал ею и в глазах Кессил в самом деле был Божественным Королем, достойным преклонения. Но храмы были для нее лишь красивым фасадом, Монументы – простыми камнями, Гробницы Атуана – дырками в земле, пусть ужасными, но пустыми. Кессил отреклась бы от Пустого Трона, если бы посмела, и расправилась бы с Первой Жрицей, если бы могла.

Арха довольно легко смирилась с таким положением дел. Возможно, это была заслуга Тар, хотя она никогда ничего не говорила прямо. На первой стадии своей болезни, прежде чем Тар совсем погрузилась в тишину, она часто просила Арху зайти к ней и рассказывала девушке о деяниях Божественного Короля и его предшественников, о жизни в Авабате – короче, о том, что она, как занимающая высокое положение жрица должна была знать, но что делало мало чести Королю и его придворным. Она рассказывала о своей собственной жизни и о том, как выглядела и что делала Арха-Которая-Была, а иногда, хотя и не часто, упоминала о трудностях и опасностях, подстерегающих Арху-Которая-Есть. Ни разу она не назвала Кессил по имени. Но Арха одиннадцать лет была ее ученицей и ей достаточно было намека, чтобы понять и запомнить.

После того, как закончились унылые церемонии похорон и оплакивания, Арха взяла за правило избегать Кессил. После дневных трудов она удалялась в свое уединенное жилище и при первой возможности шла в комнату за Троном, открывала люк и спускалась в темноту. Днем ли, ночью ли (в подземелье это не имело никакого значения), Арха систематически обследовала свои владения. Тяжкий груз святости запрещал вход в Подземелье под Гробницей всем, кроме Верховных Жриц и их личных телохранителей. Каждого поразит здесь гнев Безымянных. Однако ничто не запрещало входить в Лабиринт, да и не было в таком запрете нужды. В Лабиринт можно было войти только через Подземелье, да и нужен ли мухе закон, ограничивающий возможность залететь в паутину?

Поэтому Арха часто брала с собой Манана, давая ему возможность получше узнать ближние части Лабиринта. Нельзя сказать, чтобы Манану нравились такие путешествия, но подчинялся он Архе безоговорочно. Она позаботилась также и о том, чтобы Дуби и Уато, слуги Кессил, знали путь до Комнаты Цепей и выход из Подземелья, но не более того. Она никогда не брала их в Лабиринт, желая, чтобы только безгранично преданный ей Манан знал его тайные тропы. Так как они всегда принадлежали ей, и только ей одной. Скоро Арха приступила к обследованию всего лабиринта. Осенью она провела множество дней, шагая по его бесконечным коридорам, но смогла обойти только его малую часть. Путешествия по бессмысленной путанице туннелей утомляли ее ноги, а постоянные отсчеты поворотов и пересечений погружали в уныние разум. Лабиринт и был сделан для того, чтобы утомить и погубить очутившегося в нем смертного, и даже его хозяйка не могла не признать, что это всего навсего своеобразная ловушка, хотя бесконечная череда улиц, вырезанных в твердом камне, поражала воображение.

Так что зимой Арха стала все больше времени посвящать изучению Тронного Зала, его алтарей, альковов за и под алтарями, комнат, забитых сундуками и ящиками, содержимого сундуков и ящиков, переходов и пыльных чердаков, населенных бесчисленным множеством летучих мышей, подвалов и подвалов под подвалами – своеобразных прихожих темных коридоров под землей.

С руками, перепачканными превратившимся за восемь столетий в порошок мускусом и прилипшей к лицу паутиной, она могла часами стоять на коленях перед шкатулкой, вырезанной из кедрового дерева. Этот дар какого-то древнего короля не пощадило время, но все равно, она была прекрасна. Крышка ее была покрыта тончайшей резьбой – творением безвестного художника, ставшего прахом много веков назад. Вот сам король – крохотная напряженная фигурка с большим носом, вот Тронный Зал со своим куполом и двойным рядом колонн. А вот и сама Первая Жрица, она вдыхает с бронзового подноса наркотические пары и что-то говорит королю. Черты ее лица неразборчивы, и Архе кажется, что это лицо – ее собственное. Интересно, что напророчила она тогда королю, остался ли он доволен ее словами?

15